Спойлеры! *** — шедевр, ** — хорошо, * — вообще никак, - — отстой

 ·  Каталог  ·  Всё
37 заметок с тегом

документальное

Позднее Ctrl + ↑

Кино / The Arctic Camels (2019) *

История норвежского девятилетнего мальчика Турарина, которую он рассказывает за кадром. Ему достался необычный отец: вместо нормальной лошади завёл в маленьком арктическом городке верблюдов. Чтобы не только переводить на них морковку, но и получать пользу, верблюдов нужно приручить. Но в Норвегии по понятным причинам дрессировщиков нет, поэтому приходится ехать на поиски в Монголию. Подойдут ли методы воспитания верблюдов в стаде к одному любимому верблюду в европейской стране?

Супер-простой фильм, из тех, что очень просто описать. Вот сюжет, вот ттх, смотрите всей семьёй. Верблюд Бор — источник всех проблем в фильме, люди же всегда рады друг друга видеть и никогда не ссорятся. Неприятности и отрицательные чувства происходят за кадром. Только один раз проявилось что-то человеческое: когда монгол опустил руки из-за того, что гуманные методы не работают, а монгольские, кажется, калечат животное. Но не беда, его переводчик подбодрил классическим «соберись, тряпка», и всё снова стало хорошо.

От документального кино я жду настоящих людей и их настоящих эмоций. Которые, конечно, сложно поймать на камеру и правильно подать: в этом и есть работа документалиста. В «Верблюдах» режиссёр делал, скорее, детское кино, и играл по упрощённым правилам. Весёлая музыка, никакого негатива, мораль на последних кадрах. Детям отлично зайдёт (если сделают дубляж), а мне как-то приторно.

Кино / Мне трэба поціскаў (2020) **

История парализованной девушки Тани, которая нашла способ самовыражения, и её героической бабушки Валентины, благодаря которой они вдвоём выживают в аккуратном деревенском домике.

Редкая белорусская документалка может обойтись без песен или стихов. «Поэтическая медитация», «поэзия, которая меняет реальность». Этот фильм — из немногих, в которых закадровые стихи оправданы: Андрей Кутило аккурано не показывает Таню до последних кадров, но она присутствует в фильме через своё творчество. Контраст между возможностями тела и силой воображения удивляет.

Рисунки Тани, её заметки, наброски, стихи живут в потрёпанных тетрадках в шкафу деревенского дома. Валентина раскладывает их по ковру, показывая на камеру. «И это всё?» — закрадывается мысль. Равновесие в этом ухоженном доме очень хрупкое и держится на одной 92-летней бабушке. Одно неудачное падение — и весь мир рухнет. Пропадёт всё живое, но пропадёт и наследние. Все эти тетрадки обречены истлеть под прогнившими досками заросших останков дома.

Что сделал Андрей — не дал этой истории сгинуть в безвестности. Теперь тысячи посетителей фестивалей знают, что есть такая деревня и есть такие люди. Есть Таня, которая оставила след в истории. И как же здорово, что у новых людей есть интернет (когда его не отключают белорусские власти)! Он даёт шанс не сгинуть, полагаясь на физические объекты, а тронуть своим творчеством настоящих людей, которые почувствуют, запомнят и передадут дальше. Как ни приукрашивай свою жизнь во внешних проявлениях, главное, что останется, — это ощущения других.

Кино / Эпитафия (2020) —

Андрей Бурденков фотографирует надгробия и записывает имена для своего сайта graves.by. Остальные проводят время или общаются с похороненными. Картинки с кладбищ.

Ожидаешь, что фильм о кладбищах будет тихим, как это обычно там, но «Эпитафия» оглушает. Все чавкают, топают, природа шумит как самолёт, машины хоть и за кустами, но грохочут, как будто едут по голове. Звук не то, чтобы неприятный, — он неуместный. Звукооператор нашёл микрофон-пушку и палит по надгробиям.

В кадр попадают красивые люди и картины: парень с особенностями развития и певучей речью в финале, или фотографии с надгробий и Андрей, фотографирующий рядом. Если бы только всё это оставалось на переднем плане, получилось бы созерцательное кино, где в лицах читалось бы что обычно читается на кладбище, а природа склонялась в почтении и всё вот это вот. Вместо этого в голову лезут мысли, как это снимали. Подглядывать за скорбящими людьми нормально в фильмах типа «Государственных похорон», но тут общение людей слишком интимно. Не отделаться от ощущения, что подглядываешь то, что не стоит. Что режиссёр наверняка не спросил разрешения и просто глумится, фокусируя кадр на водке.

Кино / Границы (2019) *

От maps.me до отправки голосового сообщения: авторка записывает свои мысли про границы кадра, кино, своего города и времени. Некоторые слова как будто повторяет эхо, подчёркивая или переворачивая смысл. На экране — мосты, деревья, дома, рельсы.

Я ожидал увидеть метафорические границы, представленные реальными. Мало ли можно представить границ вокруг себя? В прошлом году я даже собирался сделать доклад на State of the Map про границы в сообществе. Вместо этого я вижу фильм про то, что границ не существует. Юлия не пропадает из фильма, уйдя из кадра; чересполосица современных кадров и роликов её отца как будто стирает границу во времени. Города меняются незаметно: где снято — в Минске, в Москве, в Бресте? Непонятно, все города на одно лицо, как будто нет границ между странами и границ между городами как местами проживания. Не нужно жить на улице Строителей, чтобы испытать дежа-вю в другом городе, если смотреть вокруг достаточно внимательно.

Единственное неудобство этого фильма — что это, скорее, эссе, размышление. Он начинается, как заканчивается, в нём нет ни героев, ни сюжета, только наблюдения и закадровый голос. Фильм транслирует интересные мысли, но смотреть его лучше с утра. Хочется, чтобы был какой-то вывод, но фильмы Юлии — они не про выводы, а про процесс.

Кино / Праздник (2019) **

Чуть к востоку от Таллина, в Маарду, живёт огромная славянская диаспора. Фильм показывает два дня «Сорочинской ярмарки», собирающей тысячи гостей и развлекающей современным Гоголем, танцами и конкурсом красоты.

Контекст этого фильма и ярмарки прекрасен: в десяти километрах от столицы есть огромная диаспора русских и украинцев, которые 18 лет проводят крупный фестиваль, а эстонцы о нём ни сном ни духом. То, что за весь час фильма не слышно ни слова на эстонском, очень удивляет. Вернее, удивляет эстонская чистота и эстонская реклама на эстонских автобусах, потому что не будь этого, — это была бы типичная провинциальная ярмарка в стране бывшего СССР.

На ярмарке творится лютый кринж, который знакомый и родной: продавцы впаривают неподходящий товар, ряженый ведущий со сцены восхваляет мэра и советует голосовать за него на следующих выборах, дети исполняют современные танцы с сексуальными элементами (сразу напомнило фильм «Cuties»), а в жюри конкурса красоты — четыре крепких мужика, которые в начале выходят и занимают офисные стульчики на сцене. Сюр и быт.

Конкурс красоты, как всегда, олицетворяет худшее в репрезентации женщин. Как он умудрился выжить в достаточно прогрессивной Эстонии? Девушки рассказывают почти одну и ту же историю: не планировала участвовать, но ко мне подошла Антонина Романовна и сказала, что есть шанс победить. Ну и потом она нас отлично тренировала: как ходить, как выглядеть. Антонина там заправляет всем и понятно, что если бы не она, конкурс бы схлопнулся в один момент. Это лишь часть ярмарочного скоморошества, и довольно стыдная со всех сторон.

Снято классно: чёрно-белая палитра не даёт погрузиться в атмосферу, мы всё время как будто со стороны. Несколько частей фильма происходят в одно и то же время: то мы смотрим на ведущего, то слышим его на фоне. Конкурсу красоты посвящена почти половина: от подготовки в каком-то местном доме культуры до выхода на сцену и оглашения результатов. Интервью в камеру с участницами внезапно добавляют сопереживания и делают фильм чуть реальнее.

Сделать из этого драму и фарс легко: показать всех крупным планом, раскрыть, из чего готовят сосиски. «Налить и отойти». Владимир Логинов пытается играть в Лозницу: посмотрите, мол, для всех это нормально, но ведь ужас-ужас же? Увы, не получается: чувствуется, что он слишком близок к этой культуре, не наблюдает её со стороны, а сам является её частью. Как и огранизаторам ярмарки, ему хочется добавить красок: вот пьяный падает на стенд, а вот какие смешные танцы. Канделябр, смотрите, канделябр! Вместо антропологической картины про жизнь села получается «деревня дураков». Это довольно страшно, если забыть, что все вокруг такие же.

Кино / Неизвестный рай (2020) **

Сцены из деревни рядом с чернобыльской зоной. Красивые закаты и восходы, вода течёт, деревья шумят. Семья из матери и трёх дочек ведёт традиционную деревенскую жизнь: кормят гусей, доят коров, заготавливают сено, догоняют порося. Ездят в школу на автобусе, красятся перед выпускным.

Только три титра в конце напоминают, что Чернобыль близко: воздух заражён, вода заражена, еда опасна. Они переворачивают отношение к героям и событиям фильма, как в фильме «Дебют». Они смотрят квартиру, в которую их переселят, и оценивают, влезет ли туда корова, но вопрос вообще не в этом. Граница зоны проложена как удобнее, а не где безопаснее, и в ней гораздо больше людей, чем следует.

С удивлением ещё в первые минуты понял, что это первый фильм «Летописей», который мне нравится безо всяких но. Идеальные кадры, отличный монтаж и звук. Дарья Юркевич не выдавливает из персонажей сюжет, как другие, а просто даёт им быть. Без подмигивания в кадр документалка начинает дышать, все длинные планы обретают ритм. Фильм смотреть просто приятно.

Дарья понимает ограничения формата и мастерски их обходит. Слишком мало времени, чтобы найти сюжет или хорошо записать диалог? Так незачем синхронизировать: пусть отдельно картинка, отдельно речь. Это вообще не бросается в глаза. Персонажи не привыкли к камере — планы сбоку или со спины их не тревожат. Можно повесить микрофон, но не ставить камеру, и за неделю на час времени набежит интересных диалогов. От местности вообще не нужно ничего требовать: достаточно смотреть и дать ей раскрыться в кадре.

Беспокоило только то, что сцены не складывались в сюжет. Как будто некоторые ограничения не обойти. Но титры в конце (и один разговор в середине) всё связали воедино, да ещё и сделав фильм чем-то большим: это не только про зону отчуждения. Это про то, что деревня — это тяжёлый ежедневный труд, и любые проблемы с ней решить легко: увеличить количество домов с пустыми окнами, перевезя всех в город. Но это, конечно, странное решение.

Кино / Полоцкий вальс (2018) *

Василь — поэт и музыкант, который может написать песню про что угодно: от деревни до нефтепровода. Много лет назад в его голове подкрутил шестерёнки призрак Пушкина, с тех пор он не может остановиться и не творить. Его знают все в его деревне и в округе: он помогает старушкам выступать, играет на аккордеоне на мероприятиях и в домах, ездит на рыбалку с соседом. Но главные его взаимоотношения — с природой: кажется, именно в ней источник его вдохновения.

Сценарий фильма как будто написан Василем: «а сними-ка как я мимо трактора с гармонью прохожу». Несомненно, у Ольги, режиссёрки, было мало времени и средств, а хорошее документальное кино требует и того, и другого. Получилась зарисовка из жизни: вот он сочиняет песню, вот он в гостях, вот сосед зовёт его на рыбалку, вот он в костюме на каком-то празднике. Понятно, чем он занимается, но то, какой он, какие его взаимоотношения с людьми, — приходится выцеплять из деталей, которые фильм как будто прячет. Вопреки главным принципам кино, нам не показывают, а проговаривают. То, что к камере никто в деревне не успел привыкнуть, тоже не играет фильму на руку.

Кино / Царь горы (2018) **

Православный видеоблогер Семён с женой и детьми пытается вести хозяйство на хуторе. Но жить в вакууме не получается: от соседей приходят штрафы, приходится ходить в суд, при этом рубить дрова и пасти коз. В порыве праведности Семён начинает голодовку. Но что-то всё тяжело...

В это же время Андрей Кутило снимет «Стриптиз и войну», и эти два фильма очень похожи. Такое же насмешливое отношение к главным персонажам: вот они ведут свои маленькие войны, выступают перед публикой, ведут хозяйство. Но стоит отойти в сторону, посмотреть на жизнь не с их точки зрения, а со стороны, — и серьёзность рассыпается. Кто-то наряжается и танцует, а «царь горы» лежит на печи, пока его жена Ира рубит дрова и готовит обед.

Опыт чувствуется в съёмках: оператор как лист на ветру, не ставит идеальные планы, но ухватывает все выражения лиц и передаёт напряжение в подкидывании монетки и соблазн жареной картошки с мясом. Фильм как будто менее отточенный, нежели «СиВ», но это и понятно: едва ли его так же обрабатывали несколько лет.

Кино / Перезимовать (2017) **

Пожилых людей в октябре вывозят из своих деревянных домов в Вязынь, в дом совместного проживания: тоже деревянный, но с двумя печками и общим диваном, на котором можно вспомнить прошлое и заново познакомиться с людьми, с которыми пересекались полвека назад. За окном метёт, телевизор надрывается, но на лицах скорее прошлое, чем настоящее. Сеанс коллективного переживания заканчивается с приходом весны, и память о нём исчезает как снег.

Фильм цепляет с первой минуты: длинные планы, обрезанные идеально, за секунду до того, как их станет слишком много; кадры что картины. Всё на экране выпуклое, рельефное, в каждом кадре есть глубина. Восемьдесят, девяносто лет истории проявляются в мелочах: как выцвел деревянный дом, как вставлено стекло в рамы, как испещрены морщинами руки, в ткани платков и выборе слов. В отличие от многих фильмов про пожилых, здесь они не лишние люди, напротив — молодые выглядят преходящими.

Отдельно восхищаюсь работой со звуком. Панорама в уличных сценах обволакивает: где-то сзади лают собаки, сверху щебечут птицы, насквозь продувает ветер. С таким ASMR никакой музыки не нужно. От голосов нет ощущения, что их вытягивали: не услышали фразы — ну и ладно. Очень помогали субтитры, потому что их вариант белорусского было сложно понять. Звук, кадр, идеальный монтаж, не пытающаяся что-то доказать режиссёрка — всё в этом фильме хорошо.

Не хватило, пожалуй, какого-то контрапункта, который бы подчеркнул основной сюжет. Или полутора часов было многовато для домашнего просмотра: час был бы идеален. Но тогда пострадал бы монтаж. Не знаю. Не лучший в мире фильм, но достаточно хороший, чтобы порадоваться просмотру.

Кино / Лебеди (2018) —

Несколько дней из жизни скорой Светлогорска, одного из самых проблемных и экологически неблагополучных городков Беларуси. Время врачей измеряется в стариках, укушенных змеями, в мужчинах со следами уколов и алкоголя. На этом фоне они остаются людьми: напевают песни, ремонтируют машины, раздражаются от звонков по пустякам.

Больше зарисовка для телевизора, чем полноценный фильм. Чудесная фактура, хорошие идея и сценарий — но как будто не хватило опыта и денег сделать достойно. Повторяющая музыка быстро начинает отвлекать от сюжета. В котором, правда, ни одна линия не доходит до конца: спасли там кого, не спасли? Что врачи делают, когда возвращаются домой? Сто вызовов в день — это нормально, или Светлогорск — это аномалия? Больше вопросов, чем ответов. А вопросы появляются не от недосказанности. А от недостатка эмоций. Сильные чувства в фильма заменили на обсуждение слова «блядь» и умирающих старушек в кадре.

Этим фильм напомнил «Обход» тех же «Летописей»: гордыня вместо того, чтобы покориться жизни и задокументировать её.

Ранее Ctrl + ↓