Приличное русское кино, про которое не стоило столько писать. Весь фильм сидел с чувством, зачем я сюда пришёл. Обычная русская деревня, обычные люди, обязательная водка из горла. Один человек внезапно переодевается, и его перестают считать за человека все, включая членов семьи. Ну и его изгоняют из племени, как полагается.

На поверхности все современные коннотации: про геев, про дрэг, про мизогинию и фемповестку. Конечно, в деревню 2010-е ещё не пришли, поэтому от персонажей ничего не ждёшь. Но боже, всего-то один человек переоделся — и отличный повод попинать ногами в живот. Как будто не люди в деревне живут. Но тут ничего нового: про хтонь у нас каждый первый замкадовский фильм. Недавний «Хрусталь» был точно о том же.

С другого ракурса, это житие святого. Всё как полагается: божественное вмешательство, обет, ритуальная жертва, религиозная одежда, мученичество. Святого не должно трогать мирское, и степень его отрешённости, конечно, впечатляет. Менее опытный сценарист просто убил бы Егора в середине фильма, или пустил бы его по каждому кругу пещерного ада. Но тут всё хорошо. Получился, правда, шаблонный религиозный байопик.

Весь фильм не мог отделаться от ощущения, что это продолжение «Изображая жертву». Из-за Цыганова в главной роли — который так же отрешённо и упорно играет, как Чурсин в том фильме. Другие рецензии восхищаются силой Егора, который смог найти себя в женском платье, а для меня это очередной финт Вали, который продолжает быть безучастен и поглощён образом.

Лучшее, что есть в фильме, — это музыка. Конкретно, первые и последние минуты, когда слышишь невероятное и непривычное горловое пение Саинхо Намчылак.

Продолжение. Во вселенной фильма дрэг-тема вообще не важна, как и мученичество. Это магический реализм, и в центре только Егор и старуха из вагончика. У них свои ритуальные наряды и они выполняют набор действий с определённым результатом. Все остальные — это «мир», это какая-то деперсонализированная внешняя среда, с которой они не борятся, но сквозь которую должны пройти. Егор не обращаяет внимания на одежду, потому что важен символ, а не объект. И в конце обряд работает — но почему? Мы не можем знать.

Мировоззрение зрителя влияет на сюжет. Если ты веришь в бога, то сработало мученичество. Если в магию, то сработал обряд. Если в силу природы, то единение Егора и леса. Если в труд, то сработала резкая смена занятия, потрясение. А если в ничто, то исцеление случайно, и просто совпало. Мы не можем знать, но всем персонажам важен результат, а не процесс и не причины. Сработало — и отлично.

Ну и многоточие в конце очень жирное. Есть ли возврат в старую жизнь после волшебства?