Участницы танцевальной группы Thrust (Juck по-шведски) учатся движениям у статусных мужчин и транслируют силу и власть взглядом и напряжением мышц.

Великолепный музыкальный фильм с современными танцами, по определению необычными. Главное движение участниц — толчок тазом, подразумевающий мужскую сторону полового акта. Этому движению они учат всю страну и, кажется, оно вкупе с другими упражнениями помогает обрести уверенность.

Но самые эффектные моменты — где они просто смотрят в камеру и стоят, транслируя зрителю в лицо вот это всё. Вот эта статика порождает в голове много вопросов. Почему эти движения свойственны мужчинам, но не женщинам? Почему эмансипация в этом случае настолько связана с силой — неужели нет другого способа почувствовать власть? Разве мужчины настолько напрягаются?

Снято очень классно, получается нарезка из выступлений и будто музыкальный клип с вкараплениями фраз из интервью. Было бы интереснее растянуть это до получаса, хотя бы, но и так хорошо.

Василь — поэт и музыкант, который может написать песню про что угодно: от деревни до нефтепровода. Много лет назад в его голове подкрутил шестерёнки призрак Пушкина, с тех пор он не может остановиться и не творить. Его знают все в его деревне и в округе: он помогает старушкам выступать, играет на аккордеоне на мероприятиях и в домах, ездит на рыбалку с соседом. Но главные его взаимоотношения — с природой: кажется, именно в ней источник его вдохновения.

Сценарий фильма как будто написан Василем: «а сними-ка как я мимо трактора с гармонью прохожу». Несомненно, у Ольги, режиссёрки, было мало времени и средств, а хорошее документальное кино требует и того, и другого. Получилась зарисовка из жизни: вот он сочиняет песню, вот он в гостях, вот сосед зовёт его на рыбалку, вот он в костюме на каком-то празднике. Понятно, чем он занимается, но то, какой он, какие его взаимоотношения с людьми, — приходится выцеплять из деталей, которые фильм как будто прячет. Вопреки главным принципам кино, нам не показывают, а проговаривают. То, что к камере никто в деревне не успел привыкнуть, тоже не играет фильму на руку.

Православный видеоблогер Семён с женой и детьми пытается вести хозяйство на хуторе. Но жить в вакууме не получается: от соседей приходят штрафы, приходится ходить в суд, при этом рубить дрова и пасти коз. В порыве праведности Семён начинает голодовку. Но что-то всё тяжело...

В это же время Андрей Кутило снимет «Стриптиз и войну», и эти два фильма очень похожи. Такое же насмешливое отношение к главным персонажам: вот они ведут свои маленькие войны, выступают перед публикой, ведут хозяйство. Но стоит отойти в сторону, посмотреть на жизнь не с их точки зрения, а со стороны, — и серьёзность рассыпается. Кто-то наряжается и танцует, а «царь горы» лежит на печи, пока его жена Ира рубит дрова и готовит обед.

Опыт чувствуется в съёмках: оператор как лист на ветру, не ставит идеальные планы, но ухватывает все выражения лиц и передаёт напряжение в подкидывании монетки и соблазн жареной картошки с мясом. Фильм как будто менее отточенный, нежели «СиВ», но это и понятно: едва ли его так же обрабатывали несколько лет.

Серёже звонит курьер: несут посылку, пробудут час. Все трое заходят, садятся и ждут положенный час, скрашивая ожидание песнями и демонстрацией предметов первой необходимости. Правила есть правила, да и что с хорошим человеком не посидеть? Даже если он такой нервный.

Ничего не зная о сюжете, я ожидал продолжения «Человека из Подольска»: слегка поверхностного, лобового, но увлекательного зрелища. Тем более, что иногда их играют вместе. Завязки похожи: совершенно обычная ситуация, обычный диалог, в котором одна фраза вывернута метафорой наружу. И из неё сыпется сюрреализм, приправленный агрессивной заботой о случайном человеке, отгородившемся от мира.

Увы, этот спектакль разочаровал — до того, что всю вторую половину я сидел с воображаемой рукой на лице. Все невыносимо переигрывают, изрекая банальности. Серёжа устаёт бояться курьеров через час, но сценарий его не отпускает. Курьеры устают развлекать Серёжу, но сценарий подкидывает им одну тупую игру за другой — что твой тамада. Финал, как и в прошлый раз, автору не удался, и Богославскому приходится его переизобретать.

Проблема исключительно в исходном материале. Понятно, что хотел сказать автор: вот есть люди, которые технически продвинутые, которым ничего не стоит сделать офигенное приложение или пройти айкью-тест. Но эмоциональный интеллект на нуле: они боятся незнакомых и не знают базовых правил мира. Суть открывается с появлением жены Маши, которая полная противоположность Сергея: ведьмически мудрая, пусть и без оплачиваемых знаний. Быстро понимает, что курьеры безобидны (что залу видно с первых минут), зато видит, чего нужно бояться на самом деле.

В вопросе посылки Серёжа не тупой — просто неначитанный. Нил Гейман хорошо вбил в голову, что подарки от магических существ принимать нельзя. Практически в каждом его комиксе возникает та же ситуация, что в этом спектакле: вот непонятное, но влекущее нечто, сделанное специально для тебя. Но развернёшь — и будешь расхлёбывать последствия всю свою жизнь. Не думаю, что я сам пройду такой тест, но одного напоминания от жены мне хватило бы. А что Сергей не слушает жену — это проблема почище всей этой катавасии с курьерами.

Разочарование после пьесы вызывает внутренний вопрос: «и это всё?» Из одного противопоставления делать пьесу — это нужно быть реально мастером. Дмитрий Данилов не мастер театра. «Человек из Подольска» был аномалией, удачей новичка. В момент, когда понимаешь, что происходит, спектакль резко перестаёт быть увлекательным: остаётся досиживать, понимая, что ничего нового или неожиданного уже не увидишь.

Можно откопать более глубокий слой: это спектакль про аутизм. Как видит мир человек с аутизмом — много людей, которые зачем-то наседают, кричат, требуют непонятного. Правила мира загадочны, хочется структуры, понятности: «открыл дверь, расписался, забрал посылку» — повторяет Сергей, пытаясь образумить окружающий мир. Он не тупой, а в панике от того, что незнакомые люди вошли и порушили его рутину, на которой держалось его спокойствие. Приходит Маша и успокаивает ситуацию, проговаривая Сергею правила и оберегая его от сложности человеческих взаимоотношений.

Эта теория могла бы сделать спектакль глубже, если бы не побочные эффекты. Потому что получается, что автор всю дорогу шеймит людей с аутизмом: мол, вы просто тупые, общаться с вами бессмысленно и скучно, но хоть деньги в дом приносите. Из череды сцен, где Сергей просто не проявляет эмоциональный интеллект, спектакль превращается в непрерывное насилие, где не Сергей не может понять, а все остальные не могут понять ситуацию и измываются над персонажем. Не оправдывают свои айкью сто сорок. Смотреть целый час на насилие сложнее, чем на просто скучное растягивание одной мысли.

Дмитрий Богославский вытягивает спектакль, как может. Хитрым дизайном сцены и атмосферной музыкой, вскрывающей изнанку происходящего: будто слышишь всю статику между проводов, интерференцию с «Подольском». Ковёр из десятка ковров транслирует среднестатистическую квартиру. Симметричная сцена не только объединяет две трибуны зрителей, давая им идентичный обзор, но и помогает искривить пространство, подстраиваясь под реальность эпизода. Курьеры будто весь час собирают из своих кубических сумок какой-то пазл — пока приход Маши не показывает, что единственный способ его сложить — это убрать их. Чрезмерная экспрессивность актёров нервирует не только Серёжу, но и всех зрителей. Но без неё было бы совсем непонятно, зачем тут сидеть.

После просмотра у меня чувство, что я не приобрёл, а потерял: воспоминания о «Человеке из Подольска» под воздействием этого спектакля начали слегка расползаться по швам. Это были худшие полтора часа, что я провёл в ок16. Один плюс — как и с марвеловской «Войной бесконечности», я рад, что гештальт закрыт и можно больше не смотреть постановки Данилова.

Ведущий детской передачи Джефф переживает смерть сына и отдаление второго сына и хочет сделать передачу про смерть. Его отец заправляет этим шоу и противится любым изменениям. Напарница Джеффа и жена шефа Диэдре не может адекватно воспитать дочку, а кроме того обнаруживает, что муж ей изменяет с учителем музыки. Жена Джеффа переехала жить отдельно и встречается с каким-то левым чуваком, а её сын следует заветам Тайлера Дёрдена.

Даже Джим Керри и Фрэнк Ланджела в главных ролях не могут помочь мне объяснить для себя, зачем смотреть эту «вечную молодость». Почему мне за этих ненормальных нужно переживать и ждать следующей серии. Двух хватило сполна. Шутки не смешные, выпады не оригинальные. Персонажи немного приятные, но верить им не получается. Сценарист тянет за собой весь паровоз сюжета, выглядит это не более прикольно, чем тот же номер от силача с верёвкой в зубах.

Лазарь наивен и честен. Что в его деревне не очень понимают, но пользуются и не высмеивают. Он сам и окружающие — все рабы, полсотни человек. Первые полчаса — пасторальные картины из их жизни: перегон скота, заготовка корма, посещение торговца из города. Я даже боролся с дремотой. Но потом появляется Танкреди, и внезапно Лазарь заболевает и сюжет из старомодного превращается в фантасмагорический. С Лазарем как проводником мы посмотрим уже на современное европейское общество.

(Малая сцена КЗ Минск, 20.04.2019)

Всё ровно как Евгений Шварц написал: дракон ворует девушек, но горожанам нормалёк. Главное — сильное крыло; дракон придёт — порядок наведёт. Неудивительно, что спектакль в сороковых запретили на 18 лет: метафоры так и сочатся. Приходит Ланселот и прогоняет дракона, но горожане всю дорогу сопротивляются, и после делают себе драконов из людей. Остаются всё такими же беспомощными, хотя теперь против них не трёхголовое чудище, а такие же люди. Им нормалёк.

Постановка великолепна. Я обосрался, когда дракон появился впервые: это было и неожиданно, и эпично. Актёры весь сюжет передают лицом, смотреть весело и страшно. Виталий Новиков — натурально Леонов из «Обыкновенного чуда», от чего эти две пьесы кажутся связанными. Виолетта Сарвирова транслирует Мисси из «Доктора Кто»: своим присутствием она как будто стягивает сцену в себя. Павлу Чернову хочется дать в лицо, так он хорош своими шакальими интонациями. Денис Дудинский — ну да, рыцарь без страха и упрёка: положительные персонажи традиционно менее привлекательны в сказках двадцатого века.

Весь вечер пытался вспомнить недостатки — и не смог. Фоновая музыка сопровождает всю постановку, но она хороша и не выталкивает из действия. Сцена небольшая и минимальными средствами воссоздаёт и домик Шарлеманя, и городскую ратушу: ровно столько объектов, чтобы их взаиморасположением создать напряжение. Первый ряд активно вовлекают в пьесу: раздают флажки, наливают водку, втягивают в этические решения. Единственное, что не понравилось, — что к малой сцене нужно подниматься на четвёртый этаж.

Сказка Шварца заметно устарела. В середине прошлого века она смотрелась актуально, да и сейчас мало что изменилось. Все фразы Дракона каждый день слышны из телевизора и газет. Но морали слишком много, весь второй акт существует только как прямое авторское высказывание. Вместо ощущения глубины мысли остаётся только «ну ок». Стоило бы как-то обновить пьесу, осмыслить её с позиции современных политики и общества, сделать чуть менее прямолинейной. Попытки есть: в нередкие моменты, когда персонажи взаимодействуют со зрителями вне сцены, это взаимодействие наполняется новым для пьесы смыслом. Но хотелось бы чего-то более современного.

Примерно девяностые. Парень из деревни обожает танцы и мужчин, за что его родители выгоняют из дома. В городе проводят конкурсы перевоплощения, где лидирует группа девушек без особых средств, но с авантюрной и бескомпромиссной предводительницей-матерью. Одной из участниц, Бланке, не нравится быть на вторых ролях и она создаёт собственную группу.

Мы осилили треть первой серии. Сериал яркий, уверенный, резкий, как все его персонажи. Но не откликается вообще никак: ни разу не было момента, чтобы «о-о-о, как здорово, что мы это включили». Он до смешного похож на мюзикл Rent, который вызвал ровно такие же чувства: слишком много, слишком наивно. Вероятно, дальше драма будет накаляться, но когда одна пилотная серия длится как полнометражный фильм, мы предпочтём фильм.

На корабль современности с Иродом, его женой и принцессой Саломеей взбирается пророк Иоканаан и начинает обличать нравы и грозить карами небесными. Его, разумеется, бросают в трюм, откуда продолжают раздаваться проклятия. Саломея интересуется голосом и просит выпустить пророка на минуточку. При его виде в ней взыгрывает страсть и она просит хотя бы поцелуйчик. Тот отказывается, но Саломея добивается своего — целует в губы его отрубленную голову.

Это моя первая опера и она, конечно, поражает масштабом. Опера для театра — это примерно как собор для религии: она должна вызывать благоговение. Не важно, что тексты устарели на тысячу лет, а исполнители главных ролей, в основном, только ходят туда-сюда и произносят монотонные речи на чужом языке. Качество постановки несопоставимо с театром музыки и балета: двойной экран, пять планов действия, божественная работа со светом. И, конечно, чёртов ТРЁХЭТАЖНЫЙ КОРАБЛЬ, который выплывает на двадцатой минуте и причаливает на поворотном круге до конца спектакля.

Осенью премьеру оперы пришлось перенести на месяц, потому что какие-то христиане возмутились эдакому кощунству. Сюжет вполне библейский, где-то на фоне Иисус творит свои чудеса, но сложно вынести, что у людей того времени были какие-то чувства, не подходящие под генеральную линию партии. Что ими могла завладеть такая сильная страсть, что ради неё смерть казалась адекватной платой. Танец семи покрывал невинен по современным меркам, но пожилые женщины вокруг заохали: да как так можно. Даже не оголяется никто, ну в самом деле. А когда Саломея настаивает: «хочу голову Иоканаана на серебряном блюде», одобряемая матерью, это даже звучит как гимн современного феминизма. И страшно представить, что она собралась делать с его головой — хотя в итоге всё опять же беззубо.

Не слышав ни единой постановки, я считал, что опера — это древний мюзикл. Отдельные схожести есть: это и богатство постановки, и непрерывный музыкальный фон с пропеванием всех фраз, и танцы. Но различий гораздо больше: песен в традиционном понимании нет, музыка не выдаётся, действия тоже немного и в целом постановка не так захватывающа, как мог бы быть современный мюзикл на эту тему. Вся сценография как будто направлена не на донесение истории (десять минут бродить вокруг корабля с артикуляцией намерения поцеловать голову — заткнись и сделай уже), а на создание атмосферы богатства и эпичности. Непонятно, как к этому относиться: с одной стороны, я местами скучал, с другой — это будто блокбастер в мире театра, нигде такого размаха больше не увидеть. Нужно больше просмотров — благо, записи десятков важных опер доступны бесплатно в сети.

Такаси — обыкновенный японский школьник, который с детства видит духов. Не воюет с ними, ничего такого, просто живёт с даром, доставшимся ему от бабушки. Дружит с одноклассниками, иногда освобождает имена достаточно вежливых духов, а от драчливых его защищает говорящий кот-призрак Мяв-сенсей. Во время одной из прогулок по летней Японии кот внезапно пропадает, а на его месте появляются целых три бессловесных котёнка. Решение этой и сопутствующих загадок объединит Такаси, его друзей, всех его знакомых духов и охотников за духами и разрешит некоторые многолетние загадки.

Зилич в своей извиняющейся рецензии упоминает шесть сезонов сериала — и они совершенно не чувствуются. Это история в духе «письма для Момо»: камерная, про людей и их переживания, про прощание с детьми, дружбу и память. Духи здесь — естественная для аниме часть мира, как во всех работах Миядзаки или аниме типа «Сакуры». Мы любим японские сюжеты за отсутствие зла: можно быть уверенным, что все персонажи действуют из лучших побуждений в рамках своих картин мира. Спокойствие во время просмотра не равно скуке: это убеждённость, что сюжет не попадёт в ловушку простоты, что каждый персонаж важен и станет лучше в конце фильма. И тихая эмоциональность, конечно, догонит в финале.

«Тетрадь» не выделяется анимационными техниками, необычными диалогами или технологичным миром. Это по всем параметрам классический фильм в духе восьмидесятых. Это не принесёт ему никаких наград, не заставит критиков восхищаться и советовать фильм в журналах, но смотреть его очень приятно. Никакие сюжетные линии не пропадают, никто не ведёт себя нелогично (или ведёт, но этом есть объяснение), ничего не делается ради шутки или чтобы выпендриться. Не нужно знать контекстов ни истории, ни культуры. Мы проживаем несколько дней с Такаси и получаем катарсис в финале: чего ещё желать.