Обратно на Землю, где Сержант, двойник Колсона, запустил сеть спутников для поиска существ не с этой планеты и затем методично их вырезает. Первая его жертва показывает Сержанта с положительной стороны: эдакий Men in Black в современной Америке, когда вместо выдачи паспорта персонажи вырезают всех мигрантов. Хм, не очень положительная сторона, если подумать.

Парня-любовника Йо-Йо так обхаживают первую половину серии, что быстро понимаешь, кто из персонажей будет жертвой. В определённый момент он даже проговаривает своё завещание, просто так, на всякий случай. Не очень помогает, что в заставке серии в Ivi показывают кадр с его смертью. Конечно, это если бы я успел запомнить его лицо или, хотя бы, имя.

История с Диком, который за год построил технологическую компанию на базе всего, что он видел в «Щите», должна быть смешной, но это опять лень сценаристов. Все персонажи плоские, реплики типа «hello fellow kids», ничего не имеет последствий. Один из сотрудников — агент «Щита» под прикрытием, но остальной «Щит» не имеет понятия, чем Дик занимается. Девушка Дика настолько шаблонна, что играет роль красивого аксессуара, который переходит от парня к парню без каких-либо эмоций. Если бы Дик работал в макдональдсе, это цепляло бы лучше и было бы интереснее смотреть.

Понравилось развитие сюжета: команда Сержанта, наконец, уполовинена, а сам он начал проявлять интерес к этому миру и нашёл попутчицу.

Примерно девяностые. Парень из деревни обожает танцы и мужчин, за что его родители выгоняют из дома. В городе проводят конкурсы перевоплощения, где лидирует группа девушек без особых средств, но с авантюрной и бескомпромиссной предводительницей-матерью. Одной из участниц, Бланке, не нравится быть на вторых ролях и она создаёт собственную группу.

Мы осилили треть первой серии. Сериал яркий, уверенный, резкий, как все его персонажи. Но не откликается вообще никак: ни разу не было момента, чтобы «о-о-о, как здорово, что мы это включили». Он до смешного похож на мюзикл Rent, который вызвал ровно такие же чувства: слишком много, слишком наивно. Вероятно, дальше драма будет накаляться, но когда одна пилотная серия длится как полнометражный фильм, мы предпочтём фильм.

Программистка Надя споласкивает лицо в туалете, смотрится в зеркало и выходит, пропуская двух девушек, в вечеринку в честь своего дня рождения. Знакомится с каким-то скользким типом и тащит его домой, а затем идёт искать своего кота Овсянчика. Тут-то её и сбивает машина. Она снова в туалете, и впереди у неё множество смертей. Во время одной из них она встретит Алана, который собирался предложить своей невесте Беатрис пожениться, но получил отказ. Вместе они пытаются понять, почему они постоянно умирают, и найти выход как из временной петли, так и из своего отчаяния.

В соцсетях про этот сериал пишут две фразы: что он гениален (это правда) и что он про целительную психотерапию. Но прочитав описание и посмотрев трейлер, в голове поселяется очевидная параллель: «День сурка». Мало того, что от неё не избавиться, так ещё она мешает начать смотреть сериал. Потому что всё это мы уже видели, да и фильм был не очень приятным по нынешним меркам. Первая серия развенчала это предубеждение: сериал совсем другой.

Восемь серий дают сюжету развернуться: подходы к дню жизни не схлопываются в череду однотипных экспериментов, как в «сурке», а каждый раз открывают какую-то часть персонажа и окружающего мира, продвигают сюжет. Серии по 25 минут оканчиваются клиффхэнгерами, а общие три часа экранного времени предохраняют от классической болезни сериалов на Netflix, когда середину хочется перемотать.

Фильм запомнился своим чудовищным сексизмом и цинизмом, прямо подстать главному герою. Фил не меняется внутренне, но проводит свои однообразные годы за совершенствованием мастерства. Всё ради грандиозной, кажущейся невыполнимой задачи: лечь в постель с Ритой. Как только это удаётся, вселенная награждает его ещё одним днём. Вселенной в «матрёшке» наплевать на мастерство и она даёт конечное количество попыток. Хорошо, что Наде помогают примириться с прошлым многочисленные друзья, а сама она помогает Алану, иначе бы не успели.

Сериалу помогает, что все его режиссёры и сценаристы — женщины, как и главный персонаж. В девяносто третьем году такое было невозможно: «сурка» создавали исключительно мужчины и Рита в нём играет роль вдохновления и приза для героя. Самоубийство и насилие были отличными темами для шуток в девяностых, но нынешние авторы взрослее относятся к эмоциям.

В «сурке» Фил справился со всем один, его подобие в сериале — Алан, и он отлично справляется с полировкой каждого своего идеально-саморазрушительного дня. «Матрёшка» про то, что одному со своими психологическими проблемами справиться невозможно, нужен кто-то ещё: психолог, близкий друг или случайный попутчик по временной петле.

Фил был некомпетентен: кое-как выполнял работу погодника, но даже на банальный репортаж с ежегодного мероприятия его не хватило. Это отражало его характер: необязательный, циничный, инфантильный. Соответственно, его мастерство в финале будто бы показывает, что внутри он тоже вырос. Через внешнее — к внутреннему. Но это работает в очень узких рамках: можно повысить настроение, заставив себя улыбаться, но нельзя стать эмпатичнее, научившись играть на рояле. Надя — отличная программистка. На токсичном код-ревью она за минуту находит и исправляет чужую ошибку. Она не учит новый алгоритм или методологию за время в петле: чтобы разобраться в себе, они не помогут.

«День сурка» концептуально очень прост: один день, цикл, условие выхода. Прошли ровно двадцать шесть лет и обогатили наш культурный бэкграунд сотнями фильмов и книг про время и физику: теперь развлечения должны быть сложнее. Во время просмотра вспоминаешь «Лангольеров», «Lost», «Матрицу», «The Good Place» и другие хорошие фильмы и сериалы. Пытаешься понять правила, по которым работает мир, но это не проще, чем понять, как работает твой мозг.

Шесть историй из диких времён освоения Америки: дикий запад, золотоискатели, дилижансы и караваны в Орегон. Не знаю, чего я ожидал от фильма братьев Коэн, но я доволен только первой частью. Она проста, как и остальные: Бастер Скраггс, самый меткий ковбой в его районе, проходит по архетипичному городу из баров и везде побеждает — как врагов, так и реальность. Пока не встречает новое поколение. Лошадиная доза абсурда, лаконичность и музыкальные номера: именно так выглядит постмодернистский вестерн.

К сожалению, дальнейшие истории смотреть очень скучно. Будто читаешь книгу по истории: вроде, отличные люди, есть какая-то мораль, да и события непредсказуемые и знаковые (в рамках своих маленьких мирков, на которые в те времена была разбита американская реальность). Снято хорошо, опять же, какой технический параметр не возьми — всё на высоте. Но не цепляет. Будто смотришь тысячную постановку «кушать подано». Крепкая работа, но не выдающаяся.

Отцу семейства Петеру (неожиданный Майкл Пенья) снятся кошмары про нападение пришельцев и смерть всех вокруг. Днём он ходит из дома на работу по городу, состоящему из одного квартала высоток, и упорно избегает визита к мозгоправу. Разумеется, видения скоро влекут настоящую атаку из космоса, и жена (Лиззи Каплан, удивительно) ждёт от него предсказаний и руководства. Со временем оказывается, что снилось ему совсем не будущее, да и пришельцы не те, кем кажутся.

У Петера две дочки. Это сразу накладывает сюжетные ограничения на фильм: как в и «Войне миров» с Томом Крузом, дети должны выжить. Потому что смерть ребёнка сразу меняет жанр фильма: какая бы там ни была научная фантастика или period drama, как только в фильме умирает ребёнок — всё, это фильм про смерть ребёнка, и никто никогда не сможет одновременно вытянуть все последствия этого хода, сохранив идею изначального сюжета. Поэтому — просто нет. В середине фильма, когда семья укрывалась от захватчиков в квартире и младшая вылезла за игрушкой, я был несколько раз готов остановить и закрыть нетфликс, но фильм оказался лучше моих ожиданий.

Кстати, кто жалуется на нелогичных и надоедливых детей («неужели она не понимает, что когда в доме враги, вылезать нельзя? Игрушку же можно купить!»), у того не явно их не было. Любимая игрушка для ребёнка — это же как ребёнок для взрослого. Настоящий хэппи-энд — когда Петер находит мишку по пути к эвакуации.

Так вот, счастливый финал неизбежен, что сняло напряжение, и можно было следить за сюжетом. Дальше без спойлеров невозможно.

В кульминации мы узнаём, что пришельцы действительно люди, а те, кого мы считали людьми, на самом деле андроиды. С этого момента нужно внимательно следить за собой: стала ли жизнь главных героев менее ценной? На чьей стороне симпатии? Конечно, Рэй лучший из людей, но он один такой. Обнулилось ли условие про выживание детей, если они не «настоящие»? Эмоции андроида равны эмоциям людей? Дети-андроиды потеряли «родителей»-людей, но их перепрограммировали любить родителей-андроидов: это трагедия или нет? Фильм мудро не обращает внимания на эти вопросы, оставляя их зрителю. Развязку смотришь в смятении, стараясь забыть сцену оживления жены Петера. Пожалуй, этот твист делает весь фильм, именно ради него картину и снимали.

Для новичков режиссёра Бена Янга и сценаристов это очень хорошая попытка. Если присмотреться, недочёты вылезают тут и там. Например, сообщество андроидов показано идеальным: все заботятся друг о друге, приходят на выручку по первому зову, никакой коррупции или злых намерений. Если так, то они недостаточно люди: хорошая имитация повторит не только положительные черты. Впрочем, метания Петера и реакция на них коллег и жены показывают весь спектр человеческих реакций. Добровольное забвение всей колонии андроидов — отличный, человеческий шаг. Но если некоторые помнят прошлую атаку и «готовятся» к ней, как сообщает Дэвид с работы, то почему в итоге все едут на каком-то обшарпанном поезде? Впрочем, эвакуация организована идеально.

Гэри одиноко летит в никуда в корабле-тюрьме. Его бесит робот Кевин, отбирающий все печеньки, а другие роботы и объекты играют роль футбольного мяча из «Cast Away». Внезапно ему прилетает миленький пришелец со скрытой мощью и несколько солдат тьмы, которые охотятся за пришельцем. Дальше всё предсказуемо.

Этот сериал продвигали для любителей «футурамы», и какие-то её элементы в нём действительно есть: мир будущего, главный герой-неудачник, роботы на вторых ролях. Шуток немало, и сериал мог бы быть неплохой заменой, не будь эти шутки плоскими. Как будто смотришь стыдную комедию из семидесятых, где мальчики стесняются девочек, а своей цели персонажи могут достичь только в финале и только вопреки усилиям. Гэри чего-то пытается достичь — корабля, девушки, печеньки, — и всегда проигрывает. Стоит ему отвлечься — враги разбегаются, астероиды уничтожены, друг появился. Вселенная определённо враждебна персонажу, только потому, что авторам так смешнее. Но я такие шутки придумывал в студенчестве, а сейчас от них только стыдно.

Людей, приступивших к третьему сезону, двадцать раз предупреждали, что ничем хорошим он не закончится, что в каждом кадре рок и уныние. Лемони Сникет не испытывает удовольствия от этой истории, и Олаф в титульной песне справедливо замечает, что нормальные люди смотрят другие сериалы. Чтобы любить этот сериал, нужно обладать определённым набором качеств — и их даже не формализовать: любовь к Монти Пайтонам не обязательна, как и математический склад ума. Сериал берёт, пожалуй, своей готической эстетикой вкупе с подавляемыми, но протекающими сквозь слова эмоциями. Его стараешься посмотреть и закончить побыстрее, но бросить — даже мысли такой не появляется.

Формулу мы уже выучили за девять историй: у детей Бодлер появляется надежда в новой локации, но туда приходит граф Олаф со своей театральной труппой и оказывается хозяином положения. В финале Виолетта что-то изобретает, Клаус вычитывает в книгах, а Санни умудряется не умереть — и все трое отправляются в сторону другой локации, где, как мы понимаем, лучше не станет. Именно так проходит десятый сюжет: все мёрзнут на и около горы Мортмейн («мёртвая рука»). И тут же приходят новые персонажи (Кит Сникет, снова целеустремлённая и добрая; загадочные мужчина и женщина, средоточия зла; прекрасный Квигли Квагмайр) и обнаруживаются старые — К а р м е л и т а! Злодеев слишком много, они спорят, — и в споре, о чудо, формула ломается. «Что-то мы устали от этого маразма» — говорят помощники Олафа и уходят к мечте. «Слушайте, я уже не ребёнок» — замечает заметно подросшая за время пути Санни. И после её реплики внезапно понимаешь: а дети-то набираются опыта, вопросы становятся серьёзнее, финал явно близок.

Взрослые в этом сериале предсказуемо ненадёжны — все, кроме злодеев с графом Олафом в центре. На него можно положиться: он всегда появится в трудную минуту, чтобы сделать её чу — wait for it — довищной. Он взрослый, Бодлеры — дети, и в этом перекос власти, которым он пользуется. В «Грозном гроте» нет других взрослых, поэтому схема не работает, только сила. Обе серии — странная беготня между двумя подводными лодками на фоне всё более раздражающих детей под предводительством Кармелиты, ветеринарки-чечёточной-балерины-и-так-далее. Хотелось, чтобы они поскорее закончились, потому что ощущались не самостоятельными историями, а подготовкой к финалу. Последний помощник злодея покинул его, смертельное оружие добыто, место сбора всех членов секретной организации определено.

Первая серия «Предпоследней проблемы» восхитительно детективна. В кои-то веки опасность угрожает не семье Бодлер, поэтому вместо панических попыток спастись они расслабляются и наблюдают. Гостиница Денума́ необычна, от способа размещения гостей до жутких часов, подобных ворону из поэмы По. Вместе с членами семьи временна́я линия расщепляется на три. Они расходятся, показывают разные грани жизни постояльцев, намекают на секреты и сходятся в одном объекте — сахарнице — и в одном человеке, вернее, близнецах Фрэнке и Эрнесте Денума́. Почему в один момент близнецов видели все дети? В чём план Олафа? Доколе им ничего не будут рассказывать? Пожалуй, это лучшая серия сезона: именно из-за отсутствия опасности, но продолжающегося ощущения, что Бодлеры проваливают абсолютно все свои задачи.

Жаль, вторая серия буквально повторяет окончание «Неудачных начал», только с судом вместо свадьбы. «Я больше никогда не подведу вас, Бодлеры» — убеждает скорее себя, чем их, судья Штраусс, и мы понимаем, что впереди будет same old. Круг хочется разорвать, поэтому со всегда жуткими словами «what choice do we have» Бодлеры в одной лодке с Олафом уходят в закат. Титры, грустная песня а-ля финал первого сезона, до свидания, Лемони.

«Конец» минималистичен: небольшой остров, Бодлеры, Олаф, островитяне, которые в курсе его злодеяний. Безопасность обволакивает всех, кроме графа, которого ждёт смерть. В этой серии Олаф на минуту становится метафорой для всего сериала. Он заманивает зрителя, будто выпрашивая ещё один сезон: «секре-еты, дра-ама, интри-иги!» Я на минуту даже поддался искушению, пожелав, чтобы графа спасли, и у нас был бы новый «Lost». Между весёлой жизнью с Олафом и абсолютной безопасностью среди островитян Бодлеры снова выбрали третье, сказав «нет» тем и тем. Сериал напомнил нам, что это история не про секреты, не про страх, а про жизнь трёх детей, которым ничего из этого не нужно. Они прошли, проплыли и проехали длинный путь, обретя многих друзей на пути, которые не могут остаться с ними (друзья — не семья), но помогут в неожиданную минуту. Перед ними жизнь, полная не тайн, не пряток, не приключений, а друг друга и нормальных человеческих взаимоотношений: редкость в мире сериала. Это, пожалуй, лучший финал истории из возможных.

Оказалось, магия для мира «Хильды» — это нормально. В библиотеке есть подвал с книгами про заклинания, волшебство действует не только на предметы, но и на людей, помогая им, например, стать успешными, и любое заклинание сопровождается побочными эффектами. Другими словами, стандартная безыскусная телевизионная магия. Ничего нового или интересного.

Меня расстраивает, как сценаристы проваливают сюжеты. В мире с существами, для которых крайне важны контракты и которые всё пишут миллипиздрическими буковками, понадобилось изобрести магию и понизить градус правдоподобия, чтобы рассказать мораль про мелкий шрифт. Ну как так можно.

Аккурат перед финалом сценарист Бен Джозеф показал, какой должна быть серия, не укоренённая в комиксе. Хильда идёт прогуляться в лес, встречает там Полено (безэмоционального деревянного человечка), тот проигрывает её лесному великану. Разумеется, они оба бегут из его сокровищницы но оказываются в странном доме, исполняющем желания. Никаких монстров и дедлайнов, только разговоры и головоломки.

Это не шедевр, но, видимо, лучшая серия сезона (я пропустил 8 и 9). Никакой беготни, да и Хильда далеко не во всех эпизодах. Фриды и Дэвида нет вообще, остальные не суетятся озабоченно, а живут своей непонятной жизнью. Вместо нагнетания нам расслабленно показывают кусочки мира, до которых не доходил сюжет ранее. Эльфийская почта, например: удивительно эффективная и с минимумом бюрократии. Великан с чувством неполноценности: его размышления — отличный пример рефлексии. Наконец, Полено, который ни плох, ни хорош, но просто ведёт себя как взрослое существо со своими целями, но симпатизирующий Хильде. Очень свежо среди мира, крутящегося исключительно вокруг неё.

Концепция дома-самобранки мне, правда, не очень нравится. Это чистое волшебство, и оно отличается от тех видов волшебства, которые мы видели. Для мира Трольберга свойственно животное волшебство: диковинные создания и их необычные умения. Магия всегда привязана к живым существам. Видеть кусок магии, который просто сам по себе, странно: это ставит под вопрос многое. Исключений не бывает, бывают редкости. Где другие примеры самозародившейся магии? Кто виноват? Неужели не привязывать дом к его архитектору было лучшим решением?

Если не задаваться такими вопросами, как не задавался ими я, то вся серия от начала до конца — сплошное удовольствие. Жаль, что редкое.

Мехико Сити, 1970. Отец семейства въезжает в парковку большого городского дома на широченном форде и мысленно уже готовится уйти из семьи к развлечениям и девушкам. В квартире он оставляет жену Софию, её маму, четырёх детей и двух служанок, включая Клео. За последней следует камера и её глазами, глазами человека, которому по службе положено замечать всё, мы наблюдаем, как за полгода семья и привычный уклад жизни разрушаются и затем пересобираются в более устойчивой конфигурации, без мужчин в основании.

На всём нетфликсе это, кажется, самый технически безупречный фильм. Чёрно-белый фильтр не скроет цифровой камеры, которая подчёркивает границы и контрасты каждой мелочи — иногда до лёгкой потери реалистичности. Каждый кадр просчитан — иногда слишком, из-за чего заподозришь комбинированную съёмку. Звуковая дорожка наполняет комнату стуком, скрипом, лаем, чириканьем, шумом самолётов, машин, и тысячью других звуков: суммарный эффект — будто комната на два часа переместилась в солнечную Мексику. На титрах нет музыки, только звуки улицы: отпускать это ощущение не хочется до последнего кадра. Не помню другого фильма, который давал такой эффект присутствия только за счёт звука.

Альфонсо Куарон снял фильм про семью, подобную своей, но это не прямая автобиография. Через фильм он восстанавливает память, ощущение: улицы своего района, загаженная плитка гаража, военный оркестр на улице. На фоне сюжета творится история, которую можно было бы, включив Антона Долина, разобрать по элементам и объяснить, но это ни к чему: не важно, против чего протестуют студенты или к чему готовятся подростки в школе рукопашного боя. Важно, как эти волны истории омывают семью.

Эмоциональная реакция на фильм во многом обусловлена чрезмерно длинными планами. Камера долго вращается вокруг оси, следуя за перемещением Клео и детей по этажу, или сопровождает девушку всю дорогу от дома до магазина. Это вкупе с огромным количеством реквизита и второстепенных персонажей рождает необычную степень доверия к фильму: помещения и улицы считаваются не как фон, но как самостоятельные персонажи, следить за которыми так же увлекательно. Детальные интерьеры и детальная звуковая картина буквально окунают в Мексику семидесятых, в быт семьи Софии и Клео.

А во второй половине фильма статичные планы оборачиваются против тебя: каждая склейка в традиционных фильмах — это немного освобождение, напоминание об условности кино. Меняя план, режиссёр отстраняет зрителя, позволяет ему быть не внутри действия, а рассматривать его снаружи. «Рома» этого не допустит. Ты будешь сидеть и за полминуты сольёшься с персонажем в переживаниях, и потом будешь мысленно молить режиссёра, чтобы он сделал монтаж, чтобы напряжение разрядилось через склейку. Но персонажи лишены этой привилегии, они переживают потерю и страх прямо сейчас, и от них нельзя ни отвернуться, ни переключиться. Камера неподвижна, и всё, что остаётся, — переживать вместе с ними.

«Рома» одновременно историчен и вне времени. Фильм очень точно даст почувствовать, каково быть... кем угодно в Мехико Сити семидесятых, но вместе с тем он отлично вписывается в любой современный контекст и даст зацепки любому зрителю. Он, с одной стороны, нормализует патриархат, никак не окрашивая его проявления. С другой — из 2018 года он смотрится как ещё один манифест за свержение патриархата, показывая людям «в теме», как уродливо вели себя почти все взрослые мужчины в то время. Киноманы не пройдут мимо мечт о космосе, будто просочившихся из куароновской «Гравитации». Людей с детьми фильм разложит на части и соберёт чуть плотнее.

Публикация фильма на нетфликсе немного навредила восприятию фильма: многие будут смотреть его на компьютере или, упаси боже, на планшете. Фильм безупречен — но чтобы это почувствовать, нужно дать ему затянуть себя, благо у него есть все средства. Он не может отключить уведомления на ваших устройствах, но если сделать это самостоятельно, если отпустить поводья и отдаться на два часа картинке, как это делаешь в кинотеатре, — станет понятно, за что его называют фильмом года.