Украинский сисадмин Владимир Самойленко поехал в Донбасс, как только объявили, что война. Вернулся домой, подлечился — и снова на фронт. Через пару лет его дочь Ольга опознает тело и поговорит с соратниками. Вместе с режиссёрками этого фильма она вспомнит, каким хорошим он был человеком.

Не понимаю, как на международный кинофестиваль смогла пройти такая работа. Очень хорошо для студенческого отчёта, но смотреть фильм после идеальной «Дороги домой» было тяжело. Заскриптованность чувствуется в каждом шаге, Ольга явно предпочла бы сидеть дома и чтобы её режиссёрки не гоняли по незнакомым людям. Пафос «героям — слава» во все поля. Но история проста, ничего уникального авторы не выкопали, хотя я уверен, что можно было бы, не будь все привязаны к рельсам сценария. Персонажи странные: один давно умер, вторая закрывается от камеры изо всех сил. Кринжово даже то, как оператор пытается снять хоть какие-то чувства и лезет, лезет всем в лицо.

Этот фильм хорошо было бы сдать преподавателям, положить в стол и идти снимать следующий. Ещё два-три — и будет получаться хорошо.

К родителям без ордера заявляется милиция: их сын, кажется, дезертировал из Восточной Украины. Найти его оказывается несложно, куда сложнее — спасти от тюрьмы.

Фильм очень короткий, но с плотным сюжетом. Ощущается не как самостоятельное произведение, а как часть сериала: пишу это — и в голове выстраиваются предыдущие и следующие серии. Событий не хватает, всё очень просто: вот сын Сергей находит девушку убитого друга, вот он прячется и бежит любых решений. В их семье чудовищная мискоммуникация: отец, Николай, пытается говорить с женой и сыном, но те бегут любых разговоров. Единственным способом общения остаётся дело, и Николай берёт и молча исправляет всё.

Главное противостояние картины — между официальным (закон и обязанности военного времени) и правильным по-человечески. Правильно, когда о смерти близкого узнают не из списков, а лично. Правильно, когда проявление сочувствия не наказывается. Когда не делают плохого, чтобы показать пример, потому что времена требуют. Правильно, соблюдая закон, обеспечить себе тюрьму, но спасти сына. Это странный выбор, но едва ли сейчас есть страны в Восточной Европе, где может быть выбор нормальный.

Украина, будущее: год после окончания войны. Сергей и Иван методично расставляют железные мишени. Первую, вторую, третью — во всю ширь кадра 2,35:1. Отгоняют машину за кадр и начинают стрелять. Сначала по порядку слева направо, затем вразнобой, затем один стреляет, а другой его отвлекает. В последнем Сергей перебарщивает, активируя ПТСР друга. Они оба, конечно, воевали против России, и теперь справляются с мирной жизнью.

Говорят, что председатель жюри Кшиштоф Занусси жаловался, что кино у нас какое-то неторопливое. Этот фестиваль, действительно, богат на фильмы, на которых можно либо заснуть, либо погрузиться в картинку. Победившая в национальных документалках «Сумма» предлагает повзирать на молчаливого пожилого художника. На фильме «О бесконечности» Роя Андерссона (хорошем, конечно) я едва не заснул. «Последний день твоего лета» показывает Минск таким, какой он на самом деле: слишком большие пространства, которые долго осматриваешь и проходишь, — настоящее посвящение любимому городу.

Главный украинский фильм этого года, взявший гран-при «Лiстапада», похож на последние два. От Роя — идеальные кадры с точно выверенной геометрией, где каждый персонаж и каждый автомобиль встаёт ровно там, где эффектнее смотрится. На всех планах кадра происходит что-то интересное: Сергей подписывает бумаги у пограничника, за ними проезжает что-то белазоподобное, за ними рабочие цепляют к крану бетонный блок, за ними сплошная стена медленно закрывает русские просторы. Страшно подумать, сколько дублей делали на каждую длиннющую сцену. Цветовая обработка подчёркивает настроение, вплоть до инфракрасных кадров обнимающихся Сергея и Кати, в темноте посттрамватического мира. Звук настолько охватывает, что напоминает «Рому» Альфонсо Куарона: местами в кадре ничего не происходит, но уши достраивают картину.

С фильмом Юлии Шатун «Атлантиду» роднит сложность восприятия (в домашней обстановке его смотреть будет невозможно, вы заснёте: ждите в кинотеатрах) и любовь. Картина наполнена надеждой на мир и любовью к жизни. В поствоенной Украине нет конфликтов, есть только взаимопомощь и тяжёлое восстановление после травмы. «Десять лет ушло здесь на то, чтобы вытравить яд российской пропаганды; на вытравливание яда из земли и воды может уйти целый век» — говорит Сергею работница международной организации. Но люди не забывают и не покидают земли: они откапывают и хоронят погибших, вывозят мины, переживают за заводы. Чувства в картине много, и всё оно припорошено памятью войны, которая разделила страну на тех, кого миновало, и тех, кто теперь не может покинуть отравленную землю и встроиться в мирное общество.

Донбасс в фильме, как Атлантида, скрылся с глаз под грязью и камнями. Развоплотился в сказки, которые рассказывают друг другу успевшие его покинуть. Люди в фильме ищут её бывших жителей: ведут раскопки, очищая не кувшины и фундаменты, но человеческие кости. «Нашивка сил России», «армии Украины», «ополченцев Донбасса» — каждое эксгумированное тело внимательно осматривают и описывают, сцены с патологоанатомами длятся и длятся, и это говорит о войне весомее, чем сцены боёв и смерти в других фильмах. Вот кости, вот мешки. Фургон с числом «200» вечно ломается и не едет, но бросить его невозможно. В комфортной обстановке под расслабляющий монтаж мы смотрим мечту о мирной Украине и вопрос, сколько ещё ждать.